Просто юмор... (том-5)

[Лаврентич]

Всё чётко! Расположено по тяжести.

[Solomon]

Немного правды про военное искусство. При анализе Второй мировой войны американские историки обнаружили интересный факт- при внезапном столкновении с силами японцев американцы гораздо быстрее принимали решения и, как следствие, побеждали даже превосходящие силы противника. Исследовав данную закономерность, учёные пришли к выводу, что средняя длина слова у американцев составляет 5.2 символа, тогда как у японцев 10.8. Следовательно, на отдачу приказов у американцев уходило на 56% меньше времени, что в коротком бою играет немаловажную роль. Они проанализировали русскую речь- и оказалось, что в среднем длина слова в русском языке составляет 7.2 символа на слово. Однако, в критических ситуациях русскоязычный командный состав переходит на ненормативную лексику - и длина слова сокращается до 3.2 (!) символа в слове. Это связано с тем, что некоторые словосочетания заменяются одним словом. Для примера приводится фраза:
Полная информация:
32-ой - приказываю немедленно уничтожить вражеский танк, ведущий огонь по нашим позициям справа.
Русская боевая команда:
32-ой - ёбни того хуя справа!
Команда не только передана по назначению, но одновременно зашифрована и в скоротечном бою нерусскому противнику информация совершенно не понятна. Краткость и зашифрованность команды, это буквально имеет решающее значение в бою на коротких дистанциях, что было основным видом боя всю историю человечества. Мат уже в генах всех мальчиков России зашит и неистребим. Они на нем начинают разговаривать. Это врожденный язык бойцов Руси.
Таким образом, русский мат является абсолютно необходимой частью военной культуры и частью многовековой истории не только русского народа, но и всех народов России. Мы все воевали одним войском.
Ругаться матом в мирной обстановке- некрасиво. В бою - нормально!
ВЫВОД: Русский мат- это язык боевого управления и часть военной культуры России.

[hunter179]

[Solomon]

Татка:
Не знаю кто автор. Но это абсолютный гений, Пушкин, Достоевский и Булгаков нашего времени. Менделеев и Микеланджело одновременно. Так тонко, пронзительно и живо описать русский алкоголизм. Даже если вы категорически не пьете, прочитайте, вам понравится.

"...Как это ни печально, но алкоголизм деградирует...
Безвозвратно ушла романтика и бесшабашность ...
Раньше появиться в пивной "шайбе" без подбитого глаза было всё равно что ввалиться в Лувр в навозных сапогах и пропахшей силосом фуфайке. Моветон и пренебрежение нормами этикета.
Алкоголизм стал рафинированным, нацепил модные шмотки и избрал себе пятницу святым днем! Кто бы мог подумать, что для того, чтобы напиться, нужно ждать определенного дня недели?
А пресловутый бокал вина вечером, чтобы расслабиться? Какой смысл мочить губы, если нет цели упереться рогами в землю и проснуться утром в коридоре на коврике ??
Всё какие-то полумеры, полутона. Никакой великолепной расхристанности и рваных рубах, пьяных слез и ночных кухонных дискуссий о творчестве Плутарха.
Пепельницы, напоминающие своей многослойностью свадебный торт; собирание по крупицам и крохам информации о прошедшем дне; повторное знакомство с той, что провела с тобой ночь - где это всё?
Какой, к черту, Плутарх, если все разговоры в последнее время только о том, кто как худеет и кто сколько времени проводит в спортзале?
Нет больше взаимовыручки, когда выйдя из дома без копейки, можно было возвратиться лишь ползком, прилегая отдохнуть на каждой ступеньке.
Нас, друзья мои, погубит не водка и сигареты, а фитнес-браслеты и раздельное питание"!
«Нажраться» водки – дело постыдное и некрасивое. Водку нельзя «жрать», водку нужно «кушать». Не даром так аппетитно звучит старинная фраза: «откушать водочки».

Именно «откушать». Никакой другой крепкий напиток в мире, кроме водки, не вызывает после выпивания желания смачно и аппетитно крякнуть и немедленно закусить выпитое.

Водка – это единственный крепкий напиток, который пьётся в процессе трапезы, который требует еды. Русская водка, а главное, правильные способы её принятия вовнутрь, по-прежнему остаётся нашим национальным достоянием и частью непостижимой русской души.

И никогда бельгиец, который варит лучшее в мире пиво, или француз-винодел из Бордо, с большими, черными от работы руками, или маленький, потный мексиканец, который гонит из кактусов золотистую, ароматную текилу, или худой, бледный шотландец, твёрдый, как дубовая доска, и пропитанный виски, как дубовая бочка, не узнают гениального, удивительно сильного и при этом сложного вкуса глотка холодной водки из старой, гранёной рюмки, оставшейся ещё от деда…

Рюмки, выпитой в субботу после бани…После того, как несколько друзей мужиков… Или когда дед, батя и пара сыновей после покоса… Или когда два брата после долгой разлуки встретились, затопили баньку, долго парились, выходили на воздух покурить или прыгнуть в снег… А потом снова парились… А в доме женщины накрывали стол, суетились… И вот мужики в чистом исподнем, с взъерошенными волосами, шумно дыша и громко говоря вваливаются в дом… Лица румяные, выбритые, лампочка отражается на блестящих кончиках носов… Садятся они за стол, немедленно наливают по рюмочке и со словами «ну… дай нам Бог!» смачно выпивают, крякают и, выхватив из глубокой тарелки по варёной, рассыпчатой картофелине, закусывают жадно… Кто, кроме нас, поймает, о чём идёт речь…

А каков вкус водки, которую пьёшь под свеженину, когда забили первого осеннего поросёнка? Или под первые солёные грузди в этом сезоне…, а под рыжики? Да ещё, если уже рюмка налита, грибок на вилочку наколот, и вдруг обнаруживается, что сметаны на столе нет.
Хозяйка бежит за сметаной, водка согревается, полный рот слюны… Но без сметанки-то нельзя. И вот сметана, и вот рюмка запрокинута, и вот гриб щедро выкупан в холодной, ещё почти твёрдой, из холодильника, хорошей сметане, и вот хруст во рту… Кто в мире знает такое?

А какой напиток можно выпить под разогретый вчерашний суп? Прийти после работы в четверг усталым, за окном начало марта. Усталость, пред простудное состояние, на работе всё в каком-то затяжном проблемном состоянии, перетекающем из одного в другое… Но в холодильнике кастрюлька со вчерашним куриным супом с клецками… Нет, лучше с борщом… Нет, борщ или солянка – это слишком предсказуемо и типично. Вот! Рассольничек с перловочкой на дне кастрюли! Вот суп разогревается, достаёшь початую бутылочку из холодильника, рюмочку из шкафа… Отрезаешь кусочек чёрного хлеба… А пообедать днем толком не получилось… А потом выпиваешь почти подряд две рюмки, немного супа… Проходит 5-7 минут, и ты чувствуешь, как в усталую и тяжёлую голову приходит тёплая пуля! Она входит медленно и откуда-то сбоку в висок… Тяжесть и раздражение отступают, и накрывает волной нежности к домочадцам, если такие есть, ну а если нет, то ко всему остальному человечеству.

Как такое объяснить норвежцу или португальцу? А водка на сентябрьском пикнике из пластикового стаканчика под шпроты, вынутые двумя пальцами из банки? А штрафная за опоздание к столу под солёный чуть-чуть с газком огурец? А водка из маленького, кислого на вкус металлического походного стаканчика ночью у реки и под уху… Да мало ли?

Вот это всё главные составляющие бесконечного коктейля. Коктейля, состоящего из наших, сугубо наших, жизненных ситуаций, привычек, ритуалов, городов, деревень, рек, озёр, праздников, свадеб, поминок, дней рождений и крестин, горестей и радостей, встреч, расставаний, одиночества, дружбы… и водки.

Этой связью водки с нашей жизнью возможно и объясняется тот простой факт, что водка не выдерживается в бочках по многу лет, не хранится в пыльных бутылках в подвалах, накапливая вкус и суть.

Невозможно представить себе водку урожая 1965 года, 1976, 1983, да хоть позапрошлого годов. Нелепо само предположение, что кто-то может спросить у сомелье: «Водка у вас какой выдержки? Какого, говорить, года у вас есть водка?» Это всё остальное может храниться десятилетиями: коньяки, кальвадосы, виски, ром…

А водку как можно хранить? Что это за водка, которую так долго хранить кому- то хватит силы воли и характера. Это была бы какая-то подозрительная водка… Если русский человек узнает, что какую-то бутылку не выпили за много лет, он скорее решит, что это плохая водка! Нет! Водку не надо, ни к чему, нельзя долго хранить. Тот, кто долго хранит водку, скорее всего жадный и не имеющий друзей, скучный человек. Хранить водку стыдно! Но вот охладить нужно!

Только бутылка водки уместна на столе. Остальные крепкие напитки за столом не пьют… Пьют у баров, у каминов, сидя на диванах, прогуливаясь по садам… Пьют виски, коньяки и прочее, наливая понемногу и не глядя на бутылку. Да и бутылки других напитков обычно бывают тёмного стекла. Открыли бутылочку коньяка, выпили немного и поставили обратно до следующего раза.

Бутылка же водки после открытия редко не бывает выпита… Её убирают со стола, только когда она пустеет. Почему бутылка водки должна стоять на столе? А потому что когда пьётся водка, то бутылка – это единственные достоверные часы. Обычные часы, показывающие реальное время, в ситуации застолья с водкой – вещь довольно бесполезная. Реальное время в такой момент исчезает.

Водка изменяет движение времени, и бутылка становится единственным хронографом. Возможно, именно поэтому классическая водочная бутылка прозрачна и бела. Необходимо отчётливо видеть, сколько в бутылке содержимого. Сколько выпито, и сколько осталось – это и есть точное застольное время.

Но как только бутылка опустела – её тут же убирают и появляется новая. И отчёт времени также начинается снова. Возникает удивительное ощущение бесконечного времени, бесконечной жизни, остановившегося радостного мгновения.

А пустая бутылка непременно прячется с глаз долой. В процессе радостного и яркого проживания бесконечного момента жизни прошлое не важно, оно не должно о себе напоминать.

А будущее? Оно известно… Известно в виде неизбежного возвращения домой, ворчания жены, тяжёлого утра, длинного и невыносимого следующего дня… Но в тот момент, когда на стол ставится новая бутылка водки, это будущее вдруг становится далёким - далёким и совсем не страшным.

Водка удивительным образом может растягивать время и находить его там, где его, казалось, не было. Встретились два человека, чтобы обсудить трудные и запутанные вопросы. Встретились ненадолго. Времени не было. Неожиданно выпили по рюмочке… А к утру они не только обсудили, но все вопросы решили.
Забежал друг буквально на пятнадцать минут к другу поздравить с днем рождения. Только на пятнадцать минут, потому что куча ужасных проблем. Проснулся в субботу днем, а проблемы сами собой уже позади. Нельзя сказать, что они разрешились, нет! Они просто позади…

Только с водкой и только у нас могли появиться посошки, стременные, штрафные… Все это связано со временем. Штрафная нужна, чтобы перевести опоздавшего срочно в тот часовой пояс, в котором находятся те, кто пришёл вовремя. Ну а посошки… это последние попытки удержать, продлить счастливое время… А, может быть, остановит его ещё на сутки…

Водка – это глубоко национальное явление! Посудите сами. Если выпить сначала пива, потом вина, потом виски и чего-то ещё и ещё, а потом принять рюмку ледяной водки… Эта рюмка трезвит и приводит в чувства гораздо сильнее кофе или лимонного сока. Эта рюмка проясняет сознание, настраивает резкость взгляда, даёт реальную оценку ситуации…
Вот бы в этот момент остановиться!
Но никто не останавливается!
P.S. Не знаю кто автор, но прочел с удовольствием. Всем добра. Берегите себя

[БорисВикторович]

Solomon, по стилю изложения ну очень напоминает Жванецкого

[Solomon]

У Баранова украли копченого леща. Он бродил по вагону бледный и безумный. Протягивал руки и произносил неразборчивые фразы. С подозрением вглядывался в лица пассажиров. Его уши бдительно ловили каждое продуктовое колебание внутри вагона. Они реагировали на любой влажный треск или сочный хруст. Мчался к источнику как паук к мухе. Стыдливо извинялся за ошибку. Интимно подсаживался ко всем, демонстрируя душевность предстоящего общения. Спрашивал: «В поездах безопасней, чем в самолетах, не так ли?». После этого крылья его носа раздувались как сопла истребителя. Наклонялся в сторону собеседника. Его чуткие ноздри ловили каждую молекулу ответа, направленную в его сторону. В эти мгновения его кадык замирал на середине пути и выдавал общее напряжение организма.

Вскоре в проходе стали появляться головы. Люди хотели убедиться, что Баранов не приближается.

Лещ имел аномальные размеры. Запущенный сильной рукой, он мог ускакать по морской глади в саму Турцию, сбивая башни с подлодок и вызывая панику на авианосцах. Он еще хранил тепло коптильни в своих мышцах. Его ароматом можно было накормить сотню бездомных. Этот аромат опровергал принципы дворцового этикета и призывал к еде со стоном и отрыжкой. Руки и лицо становились масляными при одной только мысли о нём.

Леща можно держать в руках и наслаждаться тяжестью прокуренного дымом тела, - говорил Баранов в каждом купе. (Он провоцировал вора на оговорки и нечаянное саморазоблачение). Ни одна прокуренная дымом женщина не вызовет таких глубоких переживаний. Даже на руках. И дело даже не в том, что женщина ни за что не разрешит вырвать из свой задницы ногу для последующего обсасывания, - говорил Баранов, вглядываясь в молчаливых пассажиров. И даже не в том, что лежащий на столе лещ никогда не скажет: «Только не останавливайся…». Распространяющий все ароматы святой инквизиции лещ является эмблемой абсолютного мужского счастья. Это янь, до погруженный в инь по плечи вместе с бубенцами. Так говорил Баранов. Не выявив вора по невербальным признакам, он переходил в другое купе.

Баранов чувствовал себя обесчещенным. Какая-то сволочь встала немытыми копытами на нижнюю полку. Обдала зловонным дыханием греческий профиль Баранова. Протянула кривую волосатую ручонку и украла его прелесть. Просто удивительно, как лещ, весом и размером напоминающий крышку канализационного колодца, не придавил эту паскуду насмерть.

Баранов бдительно следил за тем, кто ходит за водой, в каких объемах её пьет и как часто. Трижды заглядывал в мусорный отсек и принюхивался к содержимому. Мимо. Пару раз как бы нечаянно заглянул в чужие чемоданы. С каждым часом с ним заговаривали все неохотнее. Что вызывало еще большие подозрения. Подозреваемые в кражах идут на контакт всегда вяло. Ближе к Москве поймал в проходе чужого мальчика с грязным ртом. Присел и спросил: «Что ты сейчас ел, негодяй? Только честно!». Мама увела плачущего мальчика, оглядываясь.

На следующей станции в вагон зашли двое полицейских. Женщина, похожая на Монсеррат Кабалье и мужчина, которого за ней разглядеть не удалось. В том, что вызвал вор, можно было не сомневаться.

- Отольются вам мои слёзы! – сказал пассажирам Баранов, стягивая с полки чемодан. – Чтобы его плавники вам задние проходы забили!

Убедившись, что вызов не ложный, Монсеррат Кабалье вынула игрушечную рацию. И равнодушно попросила на перрон медиков. Для фирменного «Анапа-Москва» все было в пределах нормы.

- Проверьте их чемоданы! – призывал Баранов. - Я могу прямо сейчас сказать приметы, пока не открыли! Слушайте. Значит, так: нижняя губа разорвана, левый глаз навыкат, а правого нет! Ну, проверяйте! Он там!

- Закрутилась, забыла! – сказала проводница, вынося из купе огромный пакет. – Провонял весь вагон! Люди жаловались, дышать ночью нечем!

- Нашёлся всё-таки, - улыбнулся Баранов, прижимая леща к груди. – Мой хороший.

[Solomon]

ХОРОШИЙ МАЛЬЧИК, ИЛИ РЕАЛЬНЫЙ ПРОФЕССОР МОРИАРТИ
Гениальный чувак, которого очень долго не могли поймать. С него Конан Дойл и написал профессора Мориарти.
Жил-был Адам Верт. Родился в Германии, в бедной еврейской семье, в 1844 году. Когда мальчику было пять лет, семья переехала в США, где папа честно трудился портным. Адаму все это не нравилось, в 16 он благополучно **** от родителей, переехал в Бостон, и там работал клерком в универмаге. Аж целый месяц.
На его счастье, вскоре началась Гражданская война. Адаму было 17 лет. Он соврал о возрасте, и был зачислен в армию Союза. **** конфедератов радостно и с огоньком, в итоге быстро дослужился до сержанта. Но был ранен и угодил в госпиталь. Там его подлатали, но случайно занесли в списки погибших.
— Ой, — говорят, — Простите, щас поправим.
— А не надо, — отвечает Адам, который сообразил, как удобно быть покойником. — Помер так помер. И даже чувствую, что вы правы, реально вот-вот издохну.
И свалил. В госпитале, в силу загруженности и общего ****, так и забыли его «оживить». Верт стал под вымышленными именами вступать в разные полки, брал жалование и дезертировал. Так он воевал то за Север, то за Юг, пока его не взялось ловить агентство Пинкертона.
После войны Верт переименовался в Ворта и сбежал в Нью-Йорк. Там он какое-то время ловко **** бабло из карманов прохожих. Потом сколотил банду карманников, руководил и брал с них процент, а сам не трудился. Этого ему показалось мало, и Ворт принялся за организацию крупных грабежей. **** бабло из фургона для перевозки денег одной крупной компании, Ворт попался и угодил в тюрьму. Но сбежал оттуда через две недели.
Тут его и нашла знаменитая Мамаша Фредерика Мандельбаум.
— Ах, — говорит, — какой милый еврейский мальчик! Идем ко мне работать.
В 22 года Ворт стал большим авторитетом в банде Мамаши. Планировал крупные грабежи — банков, дорогих магазинов. А через три года пришел к Мамаше и говорит:
— Условия труда у вас, Мамаша, отличные. Жалование крутое, соцпакет, опять же. Но желаю быть фрилансером, свободным художником. Увольняюсь, простите.
— Вырос мальчик-то, — умилилась Мамаша. — Хорошо, принимаю твое заявление. Только уж ты отработай, как положено, две недели. Вытащи из тюрьмы моего человека, Чарли Булларда.
Это был знаменитый медвежатник. Ворт сделал подкоп под тюрьму, и устроил Булларду побег. И так им понравилось рыть туннели, что они вдвоем тем же способом бомбанули банк.
Но тут им на хвост сел упоротый Пинкертон, и Ворт с Буллардом сбежали в Европу. Приехали в Ливерпуль, и зажили шикарно. Ворт назвался нефтяником из Техаса, а Буллард — финансистом. Правда, рожи и замашки у них были бандитские, но в Англии поверили: магнаты с Дикого Запада, чо с них взять?
Вот явились нефтяник с финансистом в бар, и давай там бухать. Смотрят, за стойкой хорошенькая барменша, Китти Флинн.
— Я ее трахну, — говорит Буллард.
— С хера ли бы ты? Это я ее трахну! — орет Ворт.
— Ой, мальчики, не ссорьтесь, делов-то, — ответила Китти.
И дала обоим. По очереди. Потом еще раз дала. И еще. Да так удачно, что оба влюбились. Тогда Китти забеременела, и предъявила:
— Я вам не **** какая-нибудь, а честная женщина. Поэтому давайте женитесь.
— А кто? — переглядываются мужики.
— Да **** реально, — пожимает плечами Китти. — Главное, чтоб штамп в паспорте был, а то мама ругается.
В итоге женился на ней Буллард, но это не значило, что Ворт остался без секса. Китти родила девочку, потом еще девочку, но понятия не имела, от кого. Мужики спрашивали, но Китти, по обыкновению, пожимала плечами:
— Какая **** разница? Ну поделите по-честному. Одна будет от Ворта. Другая от Булларда.
Мужиков это не устроило, каждый считал девочек своими, и заваливал подарками. Китти не возражала: два мужа и отца лучше, чем один. Тем более, что мужики отдавали ей треть выручки от всех грабежей. Огонь была женщина. Я бы лично **** с двоими жить.
Сам Ворт в грабежах давно уже не участвовал — на него работала целая сеть преступников. И ни один из них не знал Ворта в лицо. Связь осуществлялась через Булларда. В банде было правило: нельзя применять насилие при ограблении. Никаких убийств и избиений. Такой вот гуманный был Ворт.
Но Скотланд-Ярд напал на след грабителей, и троица свалила во Францию. Там был бардак после событий Парижской Коммуны, и было, где развернуться. Булларды с Вортом открыли ресторан и бар, а на верхнем этаже — карточный зал. Азартные игры во Франции были запрещены, поэтому столы в зале складывались в пол и стены, маскируясь под обычные доски. Если приходила полиция, снизу подавался звонок, и когда копы поднимались — в зале уже была тишь и благодать.
Упоротый Пинкертон и упоротый Скотланд-Ярд приперлись по следу во Францию. Тогда троица вернулась в Англию. Там они привычно выдавали себя за людей высшего света, купили дорогущий особняк, жили тихо-мирно. А на них работала огромная разветвленная сеть преступников. В Скотланд-Ярде об этом знали, но ничегошеньки не могли доказать.
В конце концов, половину преступников арестовали. Но не сумели связать их с Вортом. Однако сеть стала разваливаться. Буллард с горя забухал.
— Что-то не нравится мне эта ****, — сказала Китти, взяла дочек и уехала в Нью-Йорк с кучей бабла.
Буллард тогда вообще спился, поехал за ней, и его благополучно арестовали.
— А, ну ладно, — пожал плечами Ворт, когда от его преступной сети ничего не осталось, — Прогуляюсь-ка я в Южную Африку.
Там он **** алмазов на полмиллиона долларов. Вернулся в Лондон, основал алмазную компанию и спокойненько, официально продал ворованные алмазы чуть ниже рыночной цены. Конечно, их расхватали. Ворт женился и наделал детишек.
Подвели его жадность и любовь к искусству. За каким-то хером Ворт, будучи уже богатым человеком, решил ограбить карету, перевозившую деньги. Но ограбление спланировал наспех, тут его и взяла полиция. Два подельника сбежали.
Самое интересное, Скотланд Ярд не смог доказать, что Ворт — тот самый таинственный глава преступной сети. Потому что он же таинственный, его никто в лицо не знал.
— Я вообще бедный человек, — твердил Ворт на суде. — Карету взялся грабить, потому что кушать нечего. Ни про какие-такие преступные сети слышать не слыхивал. Видите, я такой неуклюжий, что банальный грабеж совершить не сумел.
— Какое к **** кушать нечего? — возмутился прокурор. — Вы богатый человек! Вот дом, вот счета!
— А, ну да, забыл, — ухмылялся Ворт. — Я вообще забывчивый, видите. Какой из меня Крестный Отец? Нашлись тут Марио Пьюзо, вашу мать! Состояние я нажил на законном казино. И **** вы чего докажете.
И правда, прокурор **** чего доказал. Ворту дали всего семь лет, за попытку ограбления. Выпустили досрочно за примерное поведение. А вот с женой получилось грустно. Перед тюрьмой Ворт поручил одному другу позаботиться о его состоянии и о жене. Друг и позаботился: бабло ****, жену изнасиловал. Дама сошла с ума, и оказалась в психбольнице, а Ворт остался нищим. Детей забрал в США брат Ворта.
Выйдя, Ворт тут же бомбанул магазин по мелочи, на 4000 фунтов стерлингов.
Затем он вернулся в Нью-Йорк, и пришел в агентство Пинкертона.
— Сдаваться явился? — потер руки Пинкертон.
— Да **** там, — ответил Ворт. — Сделку заключить пришел. Хочешь знать, как у меня все было организовано?
— Да **** ночами не сплю, ногти все изгрыз, — честно признался Пинкертон.
— Тогда давай так. Я тебе рассказываю, ты записываешь. Но это без свидетелей и без моей подписи. А за это ты от меня **** и не преследуешь. Потом можешь хоть книгу публиковать обо мне, хоть на память себе оставить. Попытаешься меня передать в полицию, от всего откажусь. И еще помоги мне продать картину.
— Какую картину?
— Да я несколько лет назад **** из галереи картину кисти Гейнсборо. Вот, хочу продать за 25 тыщ долларов.
— ****, что ли? Не буду я помогать сбывать краденое!
— Зачем такие громкие слова? — поморщился Ворт. — Я же хочу продать ее галерее, из которой ****. Ну назови это триумфальным возвращением произведения искусства.
Любопытный сыщик махнул рукой:
— Согласен!
И Ворт надиктовал ему мемуары, которые до сих пор хранятся в архивах агентства Пинкертона. Сыщик свое слово сдержал, и больше Ворта не преследовал, и помог продать картину обратно в галерею. А Ворт натурально вышел на пенсию: жил скромно, общался с детьми, посылал в Англию деньги, чтобы содержать больнице сумасшедшую жену. Пристроил сына сыщиком в агентство Пинкертона, кстати.
Умер в 58 лет, похоронен на кладбище для бедняков.
Мораль: не надо пытаться заработать все деньги. Не получится. Трудоголизм ни к чему хорошему не приводит. **** бабла — живи, люби жену, расти детей. А не вот это вот всё.

[Solomon]

Первого сентября мы пошли в гимназию как все нормальные люди. Сорок минут стояли и слушали, как хорошо учиться в школе. Многие из почетных гостей вспоминали о ней в микрофон как о своих лучших годах, я им не верил. Тем более что одного знал лично. Ежедневных люлей в школе ему не навешивал только ленивый.

На перекличке родителям велели оборудовать неофитов колокольчиками. И они оборудовали. Лично я по колокольчику могу предсказать судьбу любого ученика. Мой и дети других мужчин, у которых каждая минута на счету, пришли с подвесными системами для донных удочек. Кто-то сбежавший из стационара с интенсивным наблюдением вручил дочери точную копию Ивана Великого. Его гул заглушал пролетающие самолеты. При каждом его наливе голуби шеренгами валились с подоконников, уже у земли набирали высоту и щедро гадили на ответственные плечи почетных гостей. В руке одной из девочек я заметил бубен. Эта девочка может и не закончить гимназию, мне кажется. И теперь все эти звонари чесали себя под колготками, трусами, за воротниками, топтались как кони, роняли и поднимали букеты, били друг друга по затылкам, сравнивали мобильные телефоны, и всё это с колоколами в руках. Четыре первых класса. Чёрная сотня. Спешившиеся всадники апокалипсиса. Я чувствовал стремительное приближение старости. Меня тошнило и хотелось выпить.

Действо у гимназии активировало пасхальные настроения у пораженных склерозом умов. Православно настроенные старухи жилмассива выходили из подъездов в праздничном и интуитивно сползались к гимназии. У ограды плевали, крестились и шли за крупой, раз уж такое дело.

После торжественной части длинные и короткие с трагическими лицами обошли плац и за ручку направились в гимназию. Все в черном, с колокольчиками. Чума в Испании.

Чтобы бесноватые родители не вбежали и не заняли места за партами, педсовет выстроил перед входом оцепление из себя. Докурив, я зашел последним и направился в класс. Сына там не было. То есть, вошел семилетний ученик в школу, после чего испарился. Это раздражает. Просрать ребенка во время первого звонка на оцепленной территории – это не то, на что рассчитывала его мать, отправляя меня в гимназию.

А в это время, побывав в гостях у одиннадцатиклассной девочки Кати и выяснив, что учиться они будут не вместе, опечаленный сын вышел из её класса, растворился в массах и дальше добирался автостопом. Папа принял его из рук другой выпускницы на третьем этаже, где ходили мальчики с челками до подбородка и девочки в школьной форме из секс-шопа. До этого его уже сводила какая-то тётя к учительнице физики, а та заключила его под конвой другой выпускнице. Зовут Ульяной, занимается тхэквондо, любит малину, папа у неё врачом, парня нет. Не представляю, как всё это можно вытряхнуть из девушки, поднимаясь со второго этажа на третий, даже в лучшие годы у меня уходило на это не меньше недели.

Нужно послушать «Чёрный кофе», выпить и отвлечься. И да здравствует обязательное среднее образование. Тебе пришел конец, Слава.

[Solomon]

Арончик на экзамене. Филфак.
— Как Лев Толстой повлиял на творчество Михаила Булгакова?
— Я могу только предположить...
— Попробуйте.
— Ну, например, Анна Каренина в реальной жизни не бросилась под поезд. Чуть тронувшаяся умом, забытая всеми, она пережила все войны и революции, и тихо доживала свой век в коммунальной квартире недалеко от Патриарших. Однажды она купила масло......
— Постойте, я только валидол под язык положу.

[Фантом23]

Хорошо, что про Чехова не спросил! Он бы про Анну на шее такого порасказал бы ..